Четверть века. Столько понадобилось времени литературе и периодике, чтобы кардинально сменить свое мнение о крымских усадьбах и их владельцах. Всего за четверть века рассеянные по территории Крыма, многократно перестроенные имения и их полузабытые, затерянные на страницах архивов и старых путеводителей владельцы перешли из небытия и презрения в популярность и известность. Об усадьбах написаны не просто статьи и тонкие книжки, этой теме посвящены увесистые труды красивых, богато иллюстрированных изданий и целые серии из нескольких отдельных книг.

Сложно устроен человек. Может устать даже от горячо любимого дела. Вернее, не от дела, а от подготовки к нему: поиску информации, исходного материала, а позже и долгой дороги к начальной точке будущего маршрута. Так и возникают попытки найти что–то «интересное и малоизвестное», да ещё в придачу где–то поближе от родного дома. Удивительно, но часто эти попытки увенчиваются успехом!

В краеведческой, да и в художественной литературе при описании троп и дорог часто встречаются фразы, «кочующие» от автора к автору, из книги в книгу:

Вы ѣдете все въ гору и въ гору, не видя, не предчувствуя моря; дорога все труднѣе; васъ задвигаетъ все тѣснѣе въ скалы и въ лѣсъ, и пейзажъ почти исчезаетъ. Трудность подъема настраиваетъ васъ на самый прозаическiй тонъ и выбиваетъ изъ головы радостныя мечты, съ которыми вы, можетъ быть, выѣхали со станціи. 

Марков. «Очерки Крыма». 1872 год.

До дѣревни Кизилъ-Коба есть колесная грунтовая дорога, но въ дождливую пору она очень трудна, и лучше проѣхать къ пещерамъ верхомъ или пройти пѣшкомъ. Тропинка одна, довольно крутая съ утомительными подъемами и спусками.

Безчинский. «Путеводитель по Крыму». 1908 год.

Кто заставил тропы и дороги вести себя подобным образом? Природа? Человек? Оба ответа на этот вопрос окажутся верными. Дороги и тропы изначально подстроены под условия, продиктованные характерными особенностями определённой местности. Бывают тут промахи, более удачные версии существующего, но уже ненужного пути, ошибки. Так, к примеру, некоторые южнобережные дороги навсегда заброшены и забыты из-за повредивших их полотно оползней; узкие витки серпантинов часто срезают выемки и насыпи современных шоссе; живописные, но крутые и довольно жаркие, участки горных троп сменяют тенистые, полные зелени лесов и освежающих, прохладных вод родников туристические маршруты.

Будто свита короля, Бахчисарай окружают со всех сторон балки. У каждой из них свои особенности и достопримечательности. Своеобразно сложилась и топонимика этих мест: названия северной и южной групп балок будто зеркально повторяются.

Самая дальняя и северная от «города-сада» — Учунджи-Дере или Третья балка. Верхняя её часть более известна под названием Богаз-Сала. На её склонах находится менгир с древней солнечной обсерваторией. Следующая за нею — Экинджи-Дере (Вторая балка) — отличается формой: она напоминает штаны или рогульку. На дно Беринджи-Дере (она же Боклу-Дере или Первая балка) уже провели газ и понемногу застраивают домами 7-го микрорайона. Интересно, что из-за особенностей этой части города на новых картах её называют то Седьмой, то Можжевеловой балкой.

С южной стороны нумерация вновь увеличивается по мере удаления от Бахчисарайского ущелья. Ближайшая к городу — Беринджи-Дере, она же Первая балка. Прекрасное место для созерцания закатов. Её обрывистый склон украшают скалы, обвалы и мрачноватый грот Кара-Коба. Учунджи-Дере или Третья балка, не раз упоминалась в краеведческой литературе. Примечательна необычным гротом-колесом с перемычкой. Касаемо средней из южной группы балок — Экиджи-Дере или Второй балки — в крымоведении пока пробел. Вот и заполним его!